Хозяйка большого дома - Страница 179

179

Большой палец Райдо скользит по линиям ее ладони.

Говорят, что по этим линиям можно прочесть судьбу. И если так, то пусть ее будет счастливой.

— Да и она не была особенной… хорошего рода, это да. И приданое за ней давали хорошее. И мои родители были готовы одобрить этот брак… отец сам отправился на переговоры, но что-то там пошло не так…

Ийлэ слушает внимательно.

— То есть, я был уверен, что отец заручится согласием… я и текст объявления в «Хронику» сочинил, а это, поверь мне, непросто… к счастью, не отправил. И вот представь, отец возвращается и говорит, что свадьбы не будет.

Райдо тряхнул головой, отгоняя призрак прошлого.

— Нам отказали. Точнее, не нам, а мне… невеста предпочла другого. И ладно бы этот другой был сильней… тогда я только и думал, что сила… не только я думал, многие так и до сих пор… и в общем, он ничем не выделялся. Обычный парень из обычной семьи… середнячок… поговаривали, что Жила одарила его мозгами… талантливый математик… а я смотрел и видел недоразумение, которое украло у меня мою женщину.

— Ты разозлился.

— Разозлился? — Райдо фыркнул. — Слабо сказано… я был в бешенстве. Настолько в бешенстве, что… понимаешь, я не мог понять, почему она его выбрала. Сначала я думал, что дело не в ней, что ей приказали… я встретился с ней.

Он отвернулся и глаза закрыл. Так, пожалуй, получится спрятать неизжитую горечь той встречи.

— Я готов был пойти против воли рода. Ее. Собственного, потому что отец вынужден был бы наказать меня, но меня это не пугало. Она же выслушала меня. Клятвы. Заверения. И спокойно так сказала, что сама его выбрала.

— Ты ее возненавидел?

— Ее? Нет. Я ее любил. Как можно было ее ненавидеть? Она была вся такая… неимоверно хрупкая, как… как хрустальная рюмка.

— Почему рюмка?

— В голову пришло… ладно, как хрустальный бокал. Или лучше ваза? Ваза из хрусталя — достаточно трепетное сравнение?

— Более чем, — заверила Ийлэ. И наверное, улыбнулась бы, если бы могла.

— Хрустальная ваза… изящная, совершенная в каждой черте своей, в каждом жесте… юная леди. И это убожество… сначала я только посмотреть хотел. Убедиться… в чем? В том, что он ее не достоин, наверное. Или в том, что я лучше… и значит, вновь же, он ее не достоин… в общем, город оказался не так велик. Я встретился.

— Убедился?

Она смотрит, чуть склонив голову на бок.

И тоже хрупкая.

Леди.

— Убедился, — Райдо не готов соврать ей, хотя и надо бы, слишком уж мерзкая история. Но он продолжает рассказывать правду. — Он был… слаб. Нет, не так, он был вызывающе слаб, и более того, не стеснялся этой своей слабости. Помнится, он мне заявил, что физическая сила — не та величина, на которую следует полагаться в делах сердечных… и если до этой фразы я готов был отступить, то после нее… наверное, я сошел с ума.

— И что ты сделал?

Линии на ее ладонях тонки и запутаны. И наверное, сама ее жизнь такая, запутанная, а собственная Райдо ничем не лучше.

— Воспользовался тем, что сильней, тем, что в прямом столкновении он был бы обречен. Мы оба это понимали. И если он всячески старался избежать драки, то я… Ийлэ, это и вправду было безумие какое-то. Наверное, я должен сказать, что тогда, там, был вовсе не я, что помнить ничего не помню, но дело в том, что как раз-то и помню все распрекрасно… я преследовал его. Появлялся там, где появлялся он. Высмеивал. Язвил, стараясь уколоть побольней. А он терпел. Улыбался только. И эта его снисходительная улыбка выводила меня из равновесия. Если бы он ответил… если бы он хотя бы раз ответил, я бы нашел способ придраться к словам, вызвать его на поединок.

— Но он молчал?

Молчал.

С упреком. С бесконечным терпением во взгляде, от которого бешенство Райдо лишь росло, перерождалось в красную пелену перед глазами. И эта пелена оставалась с Райдо даже во снах.

Пелена заставляла искать новых встреч.

Она подсказывала едкие слова. Она требовала унижать, но…

— Он был слишком сдержан. Слишком, как я понимаю, благороден, чтобы отвечать… и все мои… попытки приводили лишь к тому, что в обществе опасаться начали меня. Сначала слухи пошли, что я не совсем нормален… то есть, не так, что я не способен справиться с собственными эмоциями. Братья пытались осадить, но в кои-то веки я плевал на них. У меня сердце отняли, а они о приличиях говорят.

— Тебе было больно, — это не вопрос, и Ийлэ переворачивает ладонь, скрывая недочитанные линии. Она осторожно проводит пальцами по щеке, стирая живое железо.

А Райдо не заметил, как оно прорвалось.

— Было, но это меня не оправдывает. Я был и смешон, и жалок, не способный справиться с этим мальчишкой… и наверное, я сам это понимал, оттого и злился сильней.

Живое железо послушно ей.

Странно.

Альвы ведь другие, но оно тянется за ее пальцами, желая удержать. И сам Райдо тянется, но ему страшно.

Сломать лед.

Нарушить равновесие. И просто все испортить.

— Но и ему приходилось несладко… он не жаловался, но однажды появилась она. Пришла ко мне с беседой, думала, что если меня попросить… она просила. Проклятье, она умоляла меня оставить его в покое. И мне нравилось, что она умоляет. Я чувствовал себя почти всесильным.

Райдо уткнулся носом в раскрытую ладонь.

— Я сказал, что если она примет мое предложение, то… он будет жить. Откажется, и я найду законный способ свернуть ему шею.

— Она согласилась?

— Нет.

Ладонь дрожала.

От отвращения? И надо полагать, он заслужил это отвращение, вот только не знает, как дальше быть.

179