Хозяйка большого дома - Страница 182

182

Ты победил болезнь, и сердце мое преисполняется радостью. И в любом ином случае мы с отцом немедля приняли бы твое любезное приглашение и навестили бы тебя, дабы воочию увериться, что тебе более не грозит опасность.

И если твое выздоровление — есть заслуга той женщины, которой ты столь неосторожно дал обещание, мы бы отнеслись к ней со всем уважением и любовью. Однако же мы бы сделали все возможное, чтобы избавить тебя от необходимости жениться, исполнив любое иное ее пожелание, будь оно разумно. Полагаю, ты не имеешь сомнений в том, что род Мягкого олова умеет быть благодарным, а также сполна платит свои долги. Мы сумели бы дать ей куда больше, чем ты в своем стремлении жениться.

Отец опечален.

Райдо, тебе известно, что он отнюдь не молод, а сердце его и без того подорвано, что войной, что многими заботами, которые он возложил на себя. Ты же лишь добавляешь волнений!

Я не упрекаю тебя. Я лишь прошу подумать и о нем.

Он пришел в ярость. И долго не мог успокоиться. И теперь в кабинете придется делать ремонт, а Гаррад слег в постель и надолго. Доктор утверждает, что ему потребуется не меньше недели, чтобы окончательно прийти в себя.

А ты знаешь, как он не любит болеть!

Я с трудом уговорила его отдохнуть. Но какой может быть отдых, если он только и думает, что о тебе и той женщине. Жила предвечная! Да нам сказали, что она даже не девушка. Мне бесконечно отвратительно писать подобные вещи, но ты не можешь не знать, что у этой особы имеется ребенок! Полукровка, Райдо!

Райдо закрыл глаза и заставил себя сосчитать до десяти.

До двадцати.

До сотни.

Он почему-то явно видел матушку, совершенную, как та самая фарфоровая статуэтка из ее коллекции. Видел лицо, на котором маска совершенства ненадолго треснула, выпуская почти непристойные для леди ее положения эмоции.

Недоумение.

И брезгливость.

Эта женщина позволила себя опозорить, а теперь обманом добивается того, чтобы ты собственным именем скрыл ее позор. Но Райдо, все будут знать, что ребенок не твой. Все уже это знают. И над тобой смеются.

Над отцом.

Над всем родом!

Матушка разволновалась, если позволила себе поставить кляксу, совсем крохотную, незаметную, да и вычищенную ножиком.

Райдо коснулся буквы.

Вряд ли ее волновало то, что смеялись над родом… но вот над нею…

И вправду смеялись?

Нет, пока никто не знает. Не должен знать. И следовательно, матушка спешит упредить удар, взывая к совести Райдо. Пожалуй, будь он моложе, совесть и вправду отозвалась бы. Но увы, за прошедшие годы она изрядно поумнела, а потому не вмешивалась, куда не просили.

Райдо, подумай, какой пример ты подашь младшим братьям!

Что станут говорить об отце, который не сумел удержать сына от поступка столь опрометчивого? Я надеюсь, ты помнишь и согласишься, что однажды уже имел неосторожность поддаться эмоциям, и та история всем нам дорого обошлась. А нынешняя грозится стать еще дороже.

Умоляю, остановись.

Как женщина и мать я могу понять твое желание обрести семью, которое вполне естественно в твоем возрасте. И с преогромным удовольствием я бы приняла посильное участие в создании этой семьи. В Городе бессчетное количество девушек достойных, из хороших семей, с положением, именем и приданым. Полагаю, среди них ты сумел бы найти ту, которая пришлась бы по нраву. Как только станет известно, что ты выздоровел, а новость эта быстро разнесется по Городу, отец получит множество брачных предложений. Тебе останется лишь сделать выбор.

Райдо вздохнул.

Матушке бесполезно говорить, что выбор сделан.

Ийлэ она не примет. Ни сейчас, ни спустя год… отец — другое дело. Злится, конечно. И упрямый. Райдо упрямством в него пошел, во всяком случае, так говорят. А он не спорит.

Только знает, что через месяц-другой злость уйдет.

Или через третий.

Пятый.

Райдо будет ждать. И письма писать.

И когда-нибудь да получит ответ…

Он перевернул лист, пропустив пару абзацев, в которых матушка наверняка расписывала прелести тех самых девиц, имена которых давно внесла в особый список.

Надеюсь, дорогой сын, на твое благоразумие.

Телесное влечение к кому бы то ни было — еще не повод отворачиваться от рода и со-родичей. С глубочайшей печалью в сердце, я завершаю это письмо.

Любящая тебя матушка.

И аккуратный завиток, не то роспись, не то просто украшение.

Райдо вновь вздохнул.

Ответить придется, хотя бы затем, чтобы матушка не наведалась в гости.

Ийлэ ее не выдержит.

Дорогая матушка!

Я бесконечно рад был получить от Вас письмо, и узнать, что вы тоже рады моему выздоровлению. Однако же, касаемо вопроса моей женитьбы, то спешу вас огорчить: ныне это дело решенное. И я с превеликой радостью, которую вы вряд ли разделите, могу назвать Ийлэ своей женой, о чем имеется соответствующая запись в местной регистрационной книге, а также брачное свидетельство.

Увы, я далек от мысли, что сие обстоятельство хоть как-то усмирит Ваш гнев или же поспособствует Вашему с Ийлэ примирению. Впрочем, о примирении говорить не след, поелику Ийлэ с Вами не ссорилась, и вовсе не испытывает к Вам ненависти.

Я же не теряю надежды, что однажды и Вы, если не полюбите ее, а видит Жила Предвечная, что она заслуживает любви моих со-родичей хотя бы тем, что спасла мою жизнь, но хотя бы примете ее в качестве моей жены. Впрочем, я прекрасно осознаю, насколько мои намерения идут вразрез с Вашими амбициями. И мне прискорбно, что всей силы Вашей ко мне любви, в которой я не сомневаюсь, недостаточно для того, чтобы попытаться понять меня.

182